Blagodushie's BlogGatsby logo

hotel 'Makadi Garden' 4* (Egypt) - September, 2015

hotel "Makadi Garden AZUR" 4* (Egypt) 2015

Videos from "Makadi Garden AZUR" (Egypt) - September, 2015

09.09.15, 11:00

Летим в самолёте уже два часа. Вылетели по расписанию. Вместо обычных 3,5 часов будем лететь 4,5 часа. М. говорит, это потому, что в Египет теперь летают по S-образному пути, он смотрел на каком-то сайте траекторию полёта, мы облетаем Крым и что-то там ещё, раньше летели почти по прямой.

За окном солнце над нами, облако под нами (и нравственный закон бултыхается где-то по салону). Солнце нагревает моё колено под джинсами, мне жарко. В салоне орут дети, пищат детские игрушки. Кормили сосиской с картошкой или тремя пельменями, на выбор. Три пельменя с серым жидким мясом внутри гораздо менее съедобны, чем сосиска, но зато носят гордое название «хинкали».

Вылетали из «Внуково», ночью рейсов почти не было. Мы приехали около 4 утра, в чистой зоне были около 5. Часов в 5 объявили Анталию, часов в 6 Пунта-Кану, в 7:20 — нашу Хургаду. (Зато Хургада наш!)

Ходили ночью по аэропорту. Граждане пытались спать. Невзирая на металлические поручни на каждом кресле, некоторые умудрялись просунуть своё туловище под поручни и так спать. Ещё можно было найти кресло у колонны и сложить ноги на металлический обруч внизу колонны, мы именно так и поступили. М. может и поместился бы под поручнями (но он не захотел), а я бы может и не поместилась, (но я хотела, чтобы, значит, как женщина-змея), в итоге, мы выбрали компромиссный вариант у колонны.

Мы притулились у колонны, смотрели на ночные самолёты, которые стояли повернувшись к нам своим гигантским рылом, почти упёршись в стекло, равнодушно глядя на нас, они не собирались нас раздавить, но и взлетать они тоже не собирались.

Прошлый наш вылет (в Ларнаку) тоже был из «Внуково». Меня не отпускало тревожное дежавю, что всем надеждам на хороший отдых суждено разбиться о «две звезды» и запредельную влажность. Так что никуда лететь уже не хотелось.

Сейчас М. спит на соседнем кресле, я бы тоже уснула, если бы солнце не отражалось от облака, как от сугроба в морозный день, и не светило так ярко.

Дома — кот. Он научился связывать чемоданы с одиночеством. Я упаковала чемодан дня за четыре до отъезда, кот переживал, но не сильно, потому что чемодан остался стоять на балконе. А М. паковался в последний день. И чемоданы перетащили в прихожую. Кот, когда увидел, аж побледнел всем носом, стал орать в том плане, что: «Как? И ты тоже? Вы опять намылились? Совесть есть?! Зачастили ваще!». Потом понял, что с наскока и нахрапом нас не проймёшь, стал канючить: «Может можно не ехать? Может лучше здесь со мной отдохнуть? Я и помурлыкать могу, раз такое дело.»

Но, в целом, у кота шока не было, он почти привык, смотрел с обречённым видом, морально готовился, что скоро будет не с кем поговорить — товарищ генерал и дурашка-переросток уезжают опять неведомо куда неведомо зачем.

За окном облако уплыло, показалась земля и пейзажи на ней, не то чтобы горные и пыльные, но и не особо зелёные.

Наши места за крылом. М. всегда по моей просьбе резервирует места за крылом, я хватаюсь глазами за крыло, когда больше не за что. (Прочитала тут недавно, что боинг несёт в каждом крыле по 4 тонны топлива на обратный путь. Что-то эта информация не добавила мне спокойствия. Раньше я думала, что крыло у самолёта сухое и хрупкое, как у мухи, и если оно оторвётся, то это не очень страшно, муха не перестаёт жужжать без крыла. А теперь оказывается, что если крыло вдруг полыхнёт (и топливо взорвётся) или отвалится, то всем нам наступит финиш. Самолёт без крыла жужжать не станет. У меня остался последний миф, который греет мне душу, что при приземлении, когда самолёт развалится на две части, то в хвостовой части есть шанс выжить.)

Мамаши так кричат на детей, что я сама бы заплакала, если бы на меня так орали. В туалете во «Внуково», перед загрузкой в самолёт, одна родительница накинулась в воспитательных целях на девочку, у которой не получилось с первого раза добыть воду из-под автоматического крана. У меня тоже это получается не всегда и не сразу. Девочка стала плакать, мамаша стала орать, что если она сейчас же не перестанет, то никуда не полетит, а останется здесь. Слово «здесь» было самым страшным, мы с девочкой одинаково не поняли, что значит «здесь» — в Москве, в туалете, в аэропорту, у крана, который не даёт воду — все варианты были ужасными.

Девочка стала плакать надрывно, истерически. Мамаша стала ещё больше орать, чтобы её успокоить.

Я начала озираться в поисках двери, и быстро-быстро покинула помещение, пока меня не накрыл этот беспросветный ужас, который мамаша нагоняла на девочку.

Какое счастье, что всё это не со мной, и я могу просто уйти. Очень жаль, что кому-то сейчас приходится быть ребёнком и терпеть всё это. Вариант один — вырасти и найти себе местечко поуютней.

Сели в брюссели, точнее в Хургаде. Небо Египта встретило нас густой жёлто-белёсой песчаной бурей. Если в Ларнаке мы садились в непроглядной темноте, то в Хургаде — в непроглядной светлоте. Снижались, как будто в мутном облаке, землю под самолётом увидели, когда были уже почти на взлётной полосе. Не знаю, как пилоты нащупывают направление в таких условиях, но приземлились мы успешно, аплодисменты снова были бурными, как в Ларнаке.

Потом приехали в отель, пообедали, заселились, съездили на море (отель «Makadi Garden 4*», это вторая линия от моря, на пляж ходит маршрутка, пешком идти 15 минут).

Песчаная буря забивала носоглотку песком, это было неприятно, но не сильно хуже, чем недосып и перелёт.

На территории отеля есть один ресторан и бассейн. Корпуса выстроены кружком вокруг бассейна. Окна нашего номера выходят на бассейн, прямо напротив островка, где вечером проходит анимация. Анимационная музыка глушит всё живое в округе, и, наверняка, «убивает все известные микробы». (Примечание: Особенно, когда идёт шоу “Dance show around the world”, и имбецилы накручивают децибелы в три раза громче обычного. Это был Ад! В другие дни была просто очень громкая музыка, без wow-wow-wow-мыстэр-Андрэээй!)

Воду в бутылках в баре не дают. В номере есть две 1,5 литровые бутылки, каждый день добавляют одну 1,5 литровую бутылку.

Кроме того, я набирала в 0,5 л бутылку воду из кулера в ресторане-столовой, и она была странного вкуса. (Когда мы оставили однажды 1,5 л бутылку на жаре, то к вечеру у неё появился убийственный привкус, она «зацвела», а моя 0,5 л бутылка с водой из кулера была того же не очень приятного вкуса, но не хуже, чем с утра.) Потом я приспособилась выжимать половинки лайма в 0,5 л бутылку, и так у меня появился запас вкусной нецветущей воды на день (в дополнение к 1,5 л).

На пляже ходили на левый пирс, который у отеля «Stella Makadi». Ещё есть правый пирс, у отеля Harmony (Domina), на него мы пока не ходили. На левом пирсе рыбы было немного, но это был вечер, посмотрим, что будет утром. Неприятно было дышать через трубку воздухом с песком, во время плавания с маской. Надеюсь, что буря скоро закончится.

Пляж в песчаной дымке выглядит незнакомым туманным курортом. Ехали в Египет, а приехали в туманный альбион, или в песчано-пылевой хургадион.

На пляже, который отводится под постояльцев «Azur Club 4*+», «Azur Royal 5*», «Makadi Garden 4*» — людей много, лежаков свободных мало, непонятно, где разделение пляжей по отелям, и есть ли оно вообще. Заход в море песчанный. Вода грязноватая.

Пляжи Азурских отелей расположены вокруг двух маленьких бухт, которые вырыли, и куда навезли песка с мелкими камушками. Может это хороший вариант для тех, кому важно просто наличие хоть какой-то воды под боком. Но, если кто-то желает видеть чистое Красное Море, то эти бухты — это совершенно не то место, где надо заходить в воду. Чтобы увидеть нормальное Красное Море с рыбами и кристальной водой, надо идти на пирсы.

Каждая из двух бухт разделена буйками на две части, чтобы лодки и сёрферы с лодочной станции не заезжали на купальщиков. Со стороны лодочной станции вода почище, и, всё равно, рыбы там нет, дна особо не видно, но хотя бы заплёванность поменьше.

На лодочной станции бесплатно дают каноэ, доски с парусом, кайты, катамараны. Доски с парусом (sailsurfing/windsurfing/boardsailing) и кайты подразумевают подготовку с инструктором; сёрфинг: 30 минут — 1 час, кайт: 6 часов предварительных занятий с инструктором. Хотя доску с парусом могут дать и просто так, без инструктажа, попробовать покататься бесплатно на полчаса. Каноэ и катамаран дают также бесплатно на полчаса. В течение одного дня можно брать только один вид плавсредства бесплатно.

Общая идея: все плавсредства без двигателя можно брать бесплатно на полчаса в день, все средства с двигателем — платно (катание на катере, таблетке, банане).

От этих катеров маленькая бухта наполняется запахом бензина, что лишний раз нас подталкивает дойти до пирса, чтобы не разочароваться в Красном Море.

В маршрутке на пути с пляжа с нами ехала шумная компания наших, которая кричала с задних рядов: «Навали валюме, братан! Русское радио давай!». Братан-водитель с удовольствием наваливал «валюме», но «Русское радио» не включал. У него играла протяжная народная арабская песня. Потом водитель показывал жестами, что надо энергично хлопать, чтобы музыка стала весёлой. Водитель кричал «Элла-элла!» (ударение на «Э», как в женском имени), голосом давал Джо Кокера. http://www.youtube.com/watch?v=Zihe13sdHTE К счастью, водитель не впадал в безумство, прекращал хлопать и хватался за руль на поворотах, а также когда кто-то ехал нам навстречу. Доехали шумно, но, можно сказать, безопасно.

В номере сушилок нет, повесили полотенца на дверцы шкафа, на балконе пластиковые стулья и столик — всё было в песчаной пыли. Постирала свои самолётные джинсы и футболку, развесила на балконе, посмотрю, высохнет ли за ночь. (Примечание: всё высохло!) В номере есть нормальные тумбочки и полочки, а не как в Ларнаке супер-модный дизайн в стиле «не пришей ни к чему хайтек».

На ужин брала филе рыбы в кляре, похоже как в «Макади Спа» — «fish-and-chips». Кроме того, был цыплёнок, говядина, ещё Рыба Болты (Bolty, дорада, как в «Макади Спа») — но выглядела она не особо аппетитно, так что я взяла филе.

Помидоры были не просто заветренные, а хорошо задумавшиеся на тему: «Не пора ли нам сгнить». На обед были такие же, и на ужин опять они. Так что от пожирания салата с помидорами и помидорных украшений на других блюдах я воздержалась. Я ещё к воде их не привыкла, не буду сразу удивлять желудок ещё и ударными дозами помидоров.

Также на ужин была выпечка, фрукты, рис, овощи. Вроде бы всё вкусное, но выпечка немного твердовата, а из фруктов были только дыня, груша, апельсин, но вполне съедобные, в кабачках было немного песка, рис вроде бы без особых примет, вкусный, рис как рис.

После ужина ходили по территории подышать свежим песочком. Пошли с внешней стороны отеля, ориентируясь на забор, за которым была пустыня и дорога. Дошли до служебного входа, там была охрана, один охранник подошёл к нам стремительно, хотел, было, что-то решительно нам сказать, но, увидев в последний момент браслеты, улыбнулся и сказал: «You are welcome!», и отошёл. Видимо, после ужина мы своим видом и походкой очень напоминали диверсантов-бедуинов.

10.09.15

Неделя в Ларнаке в 2* и неделя в Макади в 4* стоят одинаково — 50 т.р. Но здесь нас кормят три раза в день, полотенца свежие, лежаки не 7,50 евро, а бесплатно. Ещё и лодочки бесплатно выдают.

Песчаная буря сегодня почти закончилась, небо очистилось, с левого пирса отчётливо стала видна башня «Макади Спа», и здание «Санвинга», вместо «Гранда» был виден пальмовый бор, и грандовский пирс тонкой ниточкой на горизонте.

Сегодня катались на каноэ (каяке, байдарке), взяли вёсла, сели и погребли, вообще без усилий, легко и просто, было круто. Завтра, может, катамаран возьмём. Или доску с парусом, М. хочет покататься. Сёрф с инструктором стоит 10 долларов за 30 минут.

Ехали с пляжа на маршрутке. Утром и вечером там разные водители и разные машины. В смысле марка машин одинаковая, какие-то газеле-мерсы, но утром в машине сиденья кожаные, а вечером с искусственным мехом.

Утром нас везёт просто водитель, который молчит. А каждый вечер на арене водительского кресла с нами непревзойдённая рок-звезда «Элла-элла!», который устраивает танцевально-развлекательное шоу в течение тех 5 минут, пока мы едем через три шлагбаума в полностью забитой маршрутке, где даже стоячие места все заняты.

Вчера я думала, что у нас был шумный трансфер с пляжа из-за наших шумных товарищей, а сегодня я поняла, что водитель специально разогревает публику и желает аплодисментов!

В «Makadi Garden» останавливается много арабов, в основном дети 18-25 лет, приличного вида, надо сказать. Скорее всего, это студенты на каникулах, которым родители купили билетик в «четыре звезды», чтобы недорого, но хорошо, съездить на море, покупаться, рыбок посмотреть.

И сегодня с нами в маршрутке ехали как раз такие арабские детишки, они сразу догадались, что здесь концерт и сейчас будет шоу, и с полуслова поняли водителя, что чем громче публика танцует, тем водителю приятней. Шумели, хлопали, орали, танцевали так, что душа развернулась (у всех, не только у водителя), а после прибытия в отель всё никак не хотела сворачиваться обратно. Это были пять минут чистого беспримесного счастья.

У каждого шлагбаума и при виде каждого встречного пешехода маршрутка притормаживала, и всё усиливалось многократно — громкость музыки, овации публики, амплитуда танцевальных па, восторг фанатов. Причём охрана у шлагбаумов и встречные граждане, которые тоже были в основном арабы, поняв, что им посчастливилось встретить рок-звезду с пулом фанатов, тут же моментально включались в празднование нашего возвращения в отель — танцевали, пели, хлопали, и обожали целый мир.

Мы (и перед нами пара наших сограждан средних лет) не хлопали и не орали, но тоже очень радовались.

Я всё никак не могла поверить, что людям для такого безудержного веселья достаточно всего ничего:

  • музыки (которая даже не танцевальная, а заунывная, в обычном арабском стиле, но если подхлопывать в бодром темпе, то музыка удивительным образом становилась весёлой и зажигательной);
  • водителя, который танцует сидя и хлопает двумя руками, забыв про руль;
  • и всеобщего единения в этом первобытном крике: «Элла-элла!», который гораздо отчётливее доносит до мозга мысль, которую обычно говорят на английском — don't worry, be happy!

Когда ещё только отъезжали от пляжа, водитель, видя, что мы не орём, не хлопаем и не танцуем, решил нас хитро шантажировать, он убавил звук своей завывающей шарманки, и, глядя в зеркало на лобовом, обращаясь ко всем тихушникам, грозно спросил: «No music?». Мы сначала не поняли, что это был шантаж, и почти уже обрадовались, и хотели сказать: «Yes, please!» (в том смысле, что без музыки было бы чудесно!), но он не особо интересовался, что мы там себе думаем, а снова прибавил громкость и радостно обратился к своей молодой арабской группе поддержки: «Элла-элла?!», хлоп-хлоп, на что арабчата в три раза громче ответили: «Элла-элла!!!», хлоп-хлоп, улюлюканье, танцы, дискотека, радость, буйство жизни.

Так наше треш-шапито дорулило до отеля.

Я думала, что сегодняшний день сделала гребля на байдарках и каноэ, и да, но не только она, элла-элла поразила до глубины души.

Обедали на пляже в едальне отеля «Azur Club 4*+». (Примечание: Про этот странный «плюс» после «звезды» мне поведала женщина в автобусе по пути в аэропорт, сказала, что она отдыхает уже шестой раз в этом отеле, и что «Azur Club 4*+» и «Azur Royal 5*» имеют всё общее — территорию, кухню, пляж. И пожаловалась, что 10 дней много, надо было брать 7. А к еде у неё не было ни одной претензии! Это, видимо, только мне так повезло больше всех.) Еда на пляже точно такая же, как в нашем отеле. И помидоры! Они опять пахли, тогда я поняла, что помидоры на 7 дней исчезли из моей жизни.

Ходили сегодня на правый пирс, который рядом с отелем «Harmony» (такое название появлялось в списке wi-fi сетей, а на гугл-картах там значится отель «Domina»). Пирс очень красивый, длинный, с расширениями, изгибами, скамеечками. Спуск в воду страшный, по металлической лестнице с узенькими ступеньками и тоненькими перильцами, но вроде бы всё надёжно сделано. Для снорклинга в воде огорожено буйками небольшое пространство, значительно меньшее, чем на левом пирсе у «Стеллы Макади». Сверху нам не было видно, есть ли там рыба вообще. (Примечание: Есть!)

Мы лежали на нашем Азурном пляже рядом с бунгало. (Я их буду склонять — Бунгалами — такое множественное число мне нравится больше, потому что сразу становится понятно, что бунгало было не одно, а их было штук десять.)

Лежать там, конечно, очень приятно, вид замечательный, но заход в воду — совсем не красноморский, какой-то грязный. Кроме того, от бунгал в море тянутся синие и серые трубы диаметром 20 см, из которых вытекает какая-то жидкость, вроде бы прозрачная, М. сказал, что это бунгальский септик вытекает.

Тогда мы задумались, а куда вытекает септик из «Макади Спа» и прочих редсишных отелей, в пустыню или на пляж? Может поэтому на пляже у «Гранд Макади» на подступах к воде всегда плотный влажный песок. Должен же септик куда-то вытекать. Или им поливают многочисленные редсишные пальмы. Непонятно.

Кроме того, что там были трубы, также там всегда плавали следы чужого насморка и какой-то мусор (и на бунгальском заходе в воду, и за лодочной станцией, ближе к берегу, где купается основная масса людей). Тем не менее, в глубине бухты, у берега можно было встретить стаю белёсых жирных рыб. Цветные рыбки в этот мусорный вертеп не приплывали.

(Примечание: Мы только один раз зашли в море с пляжа в маленькой бухте — в первый день, как приехали. Потом ходили на пирсы. И когда в лодочной станции брали плавсредства, то тоже заходили в воду в маленькой бухте, но не со стороны пляжа, а со стороны лодочной станции, и там было почище.)

По идее, от бунгального захода можно дойти пешком до левого пирса, особенно в отлив. И я, было, пошла, надеясь, что на подступах к пирсу следы чужого насморка куда-нибудь денутся, но они не делись. Похоже, весь этот насморк с пирса и приплывает, ну может ещё с корабликов. Так вот, на полпути до пирса мне надоело уворачиваться от чужих соплей, и я повернула обратно. Вода была прозрачная, но на поверхности плавала всякая ерунда. В итоге, я прошла немного в сторону пирса на глубине «по пояс», а окунаться не то, что не было желания, а был даже какой-то рвотный позыв при мысле о плавании в чужих соплях. Может я съела что-то не то? (Примечание: Больше рядом с бунгалами я в воду не заходила.)

На завтрак ела плюшки с какао, на обед — картошку и цыплёнка в кляре (цыплёнок был серый внутри под кляром, но съедобный, можно даже сказать — вкусный), рис и два супа.

Первый суп назывался «Вермишелевый». Он был горячий, жидкий, красноватый, в нём плавал кусочек морковки, две тоненькие коротенькие вермишелинки.

Второй суп не назывался никак. Это была разбодяженная холодной водой «хреновина». («Хреновина», если что, это название блюда, которое раньше бабушка всё время заготавливала на зиму. В состав блюда входит хрен, помидор, чеснок, всё мелко натёртое. Потом зимой это полагалось есть с жареной картошкой.) А тут была «хреновина» с холодной водой — интересный рецепт, но больше брать не буду. И вообще, наверное, это был не суп, а заправка для салата. Но так как помидоры тут не внушают доверия, а из одних огурцов салат я не хочу, то обойдусь и без салата и без заправки.

На десерт брала фруктовый салат. По виду там были обветренные лежалые фрукты, но нет! Фрукты были свежие и сочные — дыня и гуава. На запах и вкус всё очень ок. Ещё брала интересную плюшку — на тонком кусочке теста лежал как будто очень мягкий щербет, мне понравилось.

Плюшки у них не пережаренные, не жирные, не подпортившиеся, это отличный вариант еды, когда организм окончательно разочаровался в местной еде.

Сегодня была встреча с гидом. Пока он рассказывал всё то, что должен был нам рассказать, я постила фотку в инстаграм и перелайкивала фейсбук. Как выяснилось, утром там можно разжиться интернетом, а вечером гиблое дело.

Как сказал М. — они отключали вечером wi-fi точку от локальной сети и выхода в интернет. Wi-fi был, но ip-адреса никто не раздавал. И если руками поставить на устройстве ip-адрес, то можно зайти на интерфейс управления точкой доступа, там был пароль, который подбирать было лень. И эта точка доступа была отключена от локальной сети, и доступа в интернет не было.

Всё это я не очень понимаю, но факт, что вечером интернета не было.

11.09.15

Ела на завтрак и обед баклажаны, поэтому ужин пропустила. Вместо ужина съела 6 таблеток активированного угля. Баклажаны с пережаренным маслом празднуют торжественную победу над моим хилым желудком, их бин капитулирен, сдаёмса.

Днём катались на каноэ. Вечером хотела выложить фотки, но интернет-канал был наглухо занят. М. говорит — тут сетка класса С/24 на 250 адресов, и она вся забита. (Ну ок, я опять ничего не поняла, кроме того, что интернета вечером нет.)

На улице орёт анимация, у них «Dance show around the world». Танцует только анимационная команда, постояльцы сидят в кружочек на стульях. Взяла фотоаппарат, чтобы снять видео, приблизила сцену, и видно, что там одна аниматорша танцует в ускоренном темпе, на доли секунды опережая своих коллег, по-видимому, её захлестнул адреналин, не справилась с управлением, или, как сегодня прочитала в многострадальной книжке про «кукушку»: «Если кто-то шагает не в ногу, то, возможно, он слышит другой барабан.».

Вообще-то мне всё равно, кто и как танцует, лишь бы звук убавили. Вчерашние «it is the rhythm of the night, a-a, a-a” и «юра-юра-юра, я такая дура,... я уезжаю домой» — были потише. Хотя вчера тоже было громко, но это был не предел, как оказалось. Может попросить на ресепшн комнату с окнами не на балкон, а на пустыню, не знаю, нам осталось четыре дня (из семи), может потерпим или привыкнем.

Завтра, наверное, попробую встать на доску с парусом (сёрф). Заготовила сегодня 10 долларов, чтобы завтра взять с собой. Без инструктора не научусь. Сегодня видела, как двое (девушка и парень) учились сёрфингу, и слышала, как инструктора орали им: «Правей! Левей! Спину прямей!»

Потом наблюдала, как скучающие инструктора-сёрферы около 17:00 (лодочная станция работает с 9 до 17) сидели на крылечке своего сарайчика и приветствовали всех проходящих: «Привет, земляки! Когда на сёрф?!» или «ДевОчка! ДевОчка! Привееет!». Теперь я что-то сомневаюсь, хочу ли я идти к ним учиться.

Один сёрф-инструктор Хамада познакомился с нами на почве каноэ. Ходил рядом, болтал, пока мы вытаскивали лодку и вычерпывали воду из сидений. У меня сложилось впечатление, что он очень дружелюбный (но я так про всех думаю сначала).

В маршрутке сегодня ехали почти что молча, в гнетущей тишине. Из арабов был только водитель, маршрутка была битком, и ему даже кто-то подхлопывал и подкрикивал, но, по сравнению с феерией прошлых двух дней, было тихо. И вроде не грустно, а просто никак, ну вот мы едем с пляжа в отель, ок. Я сидела с фотиком, пыталась запечатлеть «элла-элла!» в полный рост, может водитель застеснялся и снизил градус угара. Хотя он по-прежнему танцевал и хлопал в ладоши, просто значительно тише. Наверное, у него было лирическое настроение, да и публика была не его. Хотелось бы видеть лица гаишников, когда он сдавал им на права. А может они покричали друг другу «Элла-элла!» и сразу поняли, что тут встретились исключительно прекрасные люди, и «вот тебе права, иди танцуй дальше».

Сходили на ужин. М. поел, я поприсутствовала, поиграла в Spb brain evolution, потом сходили опять погуляли, обошли отель по периметру со стороны пустыни.

Сейчас на улице слышно, что анимация прощается, но всё никак не вырубит свой пыточный звуковой агрегат. Теперь я поняла, что значит отель с анимацией, и почему в «Макади Спа» всегда подчёркивали, что они отель без анимации. Одно дело — слышать обрывки криков из других отелей, а другое дело — находиться в таком отеле, где кричат тебе прямо в уши, и где закрытая балконная дверь особо не помогает.

Ходили сегодня на левый пирс у «Стеллы Макади», там мелко, очень близко дно, совсем рядом со зрителями и кусты, и рыбы.

Анимация, наконец, закончилась. В ушах до сих пор звенит. Опять включили музыку, но по сравнению с анимацией, почти шёпотом.

Вот кого они хотели развлечь? Гражданам бухающим до трёх ночи и так весело, хоть с децибелами, хоть без, а всем прочим очень хотелось спать, пока нам не взорвали мозг через уши.

У нас в номере есть дверь в соседний номер. Она почти картонная, но закрыта на ключ. Сейчас пришли соседи — два араба. Они каждый день посещают анимацию, приходят где-то в час ночи, потом болтают ещё час. Вчера где-то около двух часов ночи они решили выбрать мелодию на будильник и стали прослушивать весь список мелодий. Особо их заинтересовал крик петуха, его они прослушали два раза. Наверное, на нём и остановились, потому что потом звуки стихли. Я дочитывала главу из «Убить пересмешника» на телефоне, поэтому тоже не спала.

Надо было брать больше карамелек. Сейчас после активированного угля хорошо пошли вишнёвые и цитрусовые.

Арабы за стенкой угукают тонкими голосами от восторга, никак от анимации не отойдут. Наверное, им до 30-ти лет, и вынос мозга через уши для них — самое то!

Интересно, что М. ест всю ту же еду, что и я, и помидоры ему тоже кажутся с запашком, однако, он ест всё, и даже баклажаны, и ему хоть бы хны.

Официанты не особо внимательные. М. не наливают красного вина. Не то что не приносят несколько бокалов за ужин, а просто не приносят ни одного за вечер. Через день вспоминают, что нам можно было бы предложить напитки. (Но мне, например, из напитков нужен только peppermint tea и побольше, и я его сама себе наливаю, но за компанию с М. могу взять стакан соды, если спросят, а не спросят, и не надо.)

В пляжном ресторане официанты ещё более равнодушные, на моё «спасибо» за убранную тарелку не отвечают ни словом, ни кивком, а только смотрят удивлённо, вроде того — «дура штоле».

И всё равно мне здесь нравится — климат, вещи сохнут за ночь, море, рыбы, риф.

Узнала недавно, что риф — это животное! Хотя так похож на растение. А вдруг это животное обидится, встанет и уйдёт — злые вы, топчите меня всё время, рыбы ещё эти жрут меня круглосуточно, пойду к своему брату-рифу в Австралию, и мы вместе что-нибудь замутим, сходим куда-нибудь. Нам нужен отпуск! Мы тут вам не нанимались! Свободу рифам! Хорошо, что он пока здесь, с нами. Всё самое прекрасное и стабильное основано на чьём-то молчаливом соглашательстве и безграничном терпении.

В море на дне есть такие бугорки, как будто из асфальта. На бугорках сверху есть дырочка, и через неё иногда выходит серый песок, как будто извержение вулкана. Рядом с бугорками всегда есть вмятина по форме этого бугорка, такой же глубины и диаметра, но без дырочки. М. говорит, что в бугорках живёт червь и плюётся серым песком. Но зачем тогда вмятина рядом? Неясно.

Слышу сейчас, люди у бассейна напиваются, орут песни, социализация идёт полным ходом, а меня интересует, откуда берутся бугорки, умеют ли они сами ходить или в них живёт червь. Вот запели Шнура про «Но я в сапоги заправляю клеша» и далее по тексту. Интересно, споют ли девочковые песни Шнура про «я так люблю, когда большой» и «прощай, пиздабол» — это очень египетская тема. Нет, что-то замолчали. Напиваются молча, спасибо им за это.

Певцы бассейновые допились до Юры Шатунова про «седую ночь», и продолжили ГО «Всё идёт по плану». Так орут, как будто у них новый год.

12.09.15

На сёрф сегодня не пошла, сдрейфила, хоть и заготовила $10.

На обеде тот официант, который делал вчера лицо «дура штоле», сегодня был приветлив, спросил «откуда мы», и вообще появились признаки узнавания.

Лежаки, на которых мы лежали вчера, сегодня были заняты, это и не удивительно, потому что мы приехали после завтрака, в 10 часов, а народ раскидывает полотенца по лежакам, начиная с 5 утра.

Так что мы лежали сегодня не у лодочной станции, а подальше, и на сёрф я не пошла. Хамаду с утра не встретили, а после обеда он нас увидел, поздоровался, но ничего не сказал. Вчера он говорил: «Давай сегодня», я говорила: «Давай завтра», он: «У вас всегда завтра-завтра, и никогда», может он прав.

Сегодня хорошая анимация! Гитарист с приятным голосом, высоким, но не писклявым. Когда шли на ужин, я увидела, что он чёрный. По голосу цвет кожи, конечно, нельзя определить, но я почему-то думала он такого же цвета, как и прочие арабы, загорелый, а он прям чёрный-чёрный. Он классно спел “Rolling in the deep”, и другие песни тоже. Закончил свой концерт какой-то печальной песней на арабском или я не знаю на каком языке, песня о том, как в жизни всё происходит через разные места сложно, каждый погрустил о своём.

На обед съела картоху фри и рыбу в кляре (зря я это сделала), потом съела булочки, надеялась, что плюшки помогут от изжоги — не помогли. Похоже, что они действительно не меняют масло, на котором жарят, в лучших египетских традициях, а только доливают, когда его становится недостаточно для фритюра.

Вечером съела 2 таблетки активированного угля, потом решила ничего не есть на ужин. Но М. нашёл там Peppermint Tea (Root(c)), и я с чаем съела 4 плюшки, и несколько кусочков дыни. Сейчас думаю, что лучше бы я ничего не ела.

Левый пирс круче, чем у «Гранд Макади». Доплыли сегодня до следующего пирса (который ещё левее), там ещё мельче и ещё больше кустов рифа (если риф — это животное, то кусты — это не кусты, а шерсть?). Но рыбы там не больше. Возле «более левого пирса» всегда стоят кораблики, они привозят людей поснорклить на мелкоте. Сегодня рядом с нами лежали люди, которые рассказывали, что хотели пешком дойти до этого «более левого пирса», но их не пустили охранники на КПП. А по морю до того пирса можно добраться без проблем. Единственно, не очень нравится, что там мелко, ластами песок рыхлить неинтересно.

Вообще, расстояние до «более левого пирса» почти такое же, как до пляжа “Sunwing waterworld” (ну может до «Санвинга» два таких расстояния), а там уже и «Макади Спа» рядом. Можно приплыть к ним и попросить пищеварительное убежище — возьмите нас обратно, а то тут хулиганы баклажанами и клярами травят, и вода у них заплёванная. А в «Спа» такие — да без проблем, деньги давай, всё будет.

Ещё подумала, странно, вот Iberotel самый дорогой из всех отелей Макади, а находится в самой глубине бухты, значит, к их пляжу должно приносить ещё больше мусора. Значит, им надо чистить свой участок моря два раза в день. А иначе как они обоснуют туристам, почему у них самый дорогой отель.

Сегодня был мусор даже у левого пирса. Возможно, какой-то неудачный ветер пригнал всё, что люди повыкидывали за борт. И, когда вечером мы подплывали к пирсу, надо было умудриться не вынырнуть с пластиковым стаканчиком на голове. Но буквально 5 метров влево от пирса, и никакого мусора нет. Может этот мусор накидали с дайверских корабликов, которые тут причаливают.

У левого пирса мы увидели рыбу цвета «хаки», которой не было на редсишном берегу. (Там были наподобие, голубые с белым, а тут зелёные с белым.)

Здесь королевство рыб-хирургов, они тут жирные, большие, гоняют всех прочих рыб. Даже М. досталось, он на вытянутой руке пытался что-то заснять на камеру, а хирург пришёл и стал нападать на его руку, типа «не надо нам вот этого, убирай давай, слышь!». И М. свернул свою видео- и фотосъёмку, потому что у рыбы-хирурга есть какие-то плавники-скальпели, которыми он может порезать кожу, вроде бы несерьёзно, но ну его нафиг, честно говоря.

Читаю на пляже с читалки про «кукушку». Обычно читалка зависает при температуре выше +35+38. Но сегодня мы лежали не около лодочной станции, а подальше, на выступе, около бунгального выхода, там был ветер, и читалка моя, обдуваемая всеми ветрами, ни разу не зависла, и я смогла удачно почитать.

Книжка про «кукушку» перестала меня усыплять, это очень смешная книжка, оказывается! Там психи сколотили баскетбольную команду и играли против команды санитаров, но всегда проигрывали со счётом 12:0, или вроде того, потому что один из психов постоянно делал подачи какому-то чуваку, которого видел только он. А потом главный рыжий бузотёр писал в амбарной книге диковинные истории (доносы) о самом себе и подписывался: «Онан». Теперь я дочитала до того момента, когда Рыжий подбил всех поехать на рыбалку.

Капитаном назначили скандинавского психа, который всю жизнь работал на морском судне и знал, что лосося надо ловить на селёдку. А в дурдоме оказался, потому что ему казалось, что он всё время пачкается. Он и на рыбалку ехать не хотел, потому что уже грязный, а там ещё больше запачкается, но Рыжий его уговорил.

Сопровождающими выводок психов (11 человек) Рыжий объявил своих тётушек-мореплавателей, которые на деле оказались двумя шлюхами из Портленда.

Ещё там был бывший футболист — спасатель в дурдомском бассейне. Он вёл себя хорошо, только сидя на вышке спасателя, а так при каждом удобном случае перехватывал медсестру плечом в печень, чтобы полузащитник смог добежать до базы.

Рыжий, конечно, плохо кончит, судя по всему, фильм не смотрела, но догадываюсь.

Книжка про будни дурдома повышенной комфортности. В реальной больнице у граждан нет и половины этих радостей. Думаю, что головоломки для Хроников и карты для Острых тоже мало в каком дурдоме выдают.

Помню, когда работала в реанимации в должности медсестры-реаниматора, было тоже много разных странных случаев.

Один там был инсультник, «уходящий» (со слов дежурного врача). Но, несмотря на то, что все ждали его скорейшего ухода из мира живых в какие-то другие миры, он был в сознании, что для реанимации диво дивное! Его не привязывали, он сам ходил в туалет, вставал с кровати и гулял.

Вообще-то гулять ему запрещалось, даже пытались до его изменённого сознания донести, что «если будешь гулять — будем привязывать». Он убедительно обещал каждый раз, что нет, гулять не будет.

Ну и всем было в основном пофиг, так что он гулял, до окна и обратно.

После инсульта у него произошли некоторые изменения в головном мозге, так что он слегонца бредил. Проявлялось это в следующем.

Он встаёт как есть — когда в рубашке, когда голый, руки закладывает за спину, выражение лица принимает самое озадаченное, так что, если бы не его одежда или её отсутствие, все окружающие уже тоже бы напряглись и построились.

Подходит к окну (в большой палате, где он лежал, было окно в половину стены с хорошим видом), смотрит долго, не шевелясь (за окном лето, ясная погода, пышно цветут липы на больничной аллее).

Я подхожу к нему, интересуюсь: «А что вы встали? А пойдёмте приляжем». Он поворачивает ко мне взволнованное лицо, брови сведены, глаза серьёзные: «Вы не видели?». Я смотрю на липовую аллею, там ни людей, ни машин, только спокойствие и птички поют. «Нет, — говорю, — не видела. А что там было? Где?» Он отходит от меня разочарованный, на лице его написано, что Тайна сия Великая известна только Причастным. Бросает мне через плечо загадочное: «Да привезти должны были...» Я: «Что привезти?» Он: «Да там...» (Лицо максимально серьёзное, эти люди не шутят.)

Я его трогаю за плечо, вроде того — пойдёмте. Он довольно податливо и даже обречённо идёт к своей койке, и ложится на неё в задумчивости.

После инсульта все ожидали от него комы, а не деловитых бессознательных хождений.

Потом он ещё как-то подходил ко мне, тихо и внезапно, когда я сидела на посту и заполняла какие-то бумажки, и не могла заметить его приближения, спрашивал взбудораженно: «Не привозили?». Я уже была в теме и отвечала ему максимально серьёзно: «Нет, не привозили». Он: «Ну ладно, ещё подождём», и шёл к окну или к своей койке.

Один доктор говорил, что этот инсультник ждёт своего ангела смерти. А через три дня этого «уходящего», который почему-то не впал в кому, выписали домой со значительным улучшением. Врачи, конечно же, сказали, что это краткое просветление перед полным закатом, типа выписали умирать. Но по факту, ушёл он на своих двоих. Профдеформация личности ответственного работника не только доконала его до инсульта, но она же его и вытащила. (Надолго ли, но всё же.)

Мне потом высказывали, что надо было не разговаривать с ним, а привязывать его за руки-за ноги, так как «он неадекват». А я подумала, что он не больший неадекват, чем я, и оставила его в покое. И у привязанного человека такой позитивной динамики бы не было. Потом, конечно, по разным другим причинам, но в основном потому, что «либо ты думаешь — либо работаешь у нас», меня оттуда вышибли, и медицина на этом, к счастью, для меня закончилась.

«Элла-элла!» сегодня снова не танцевал. Молчал всю дорогу, даже ни разу не захлопал. Может потому что рядом с ним сидел кто-то отельный в белой рубашке.

13.09.15

Вчера уснула, пропустила запись. Пишу утром. Вечером не пила активированный уголь! Не потребовалось. Нашла вчера на завтрак варёные яйца, съела три, потом ещё четыре, это было счастье — нежареная еда! На обед ела тушёную картошку, которая была полита подозрительной подливой, скорее всего жареной. Потом догонялась булками. Яиц варёных на обед не дают. Нашла, где там можно налить чаю, и выпила примерно пять маленьких стаканчиков. (Может быть, проблема была в том, что я запивала еду холодными лимонадами.) После чая я взяла в баре стакан соды и стакан молочного коктейля, как сказал бармен: «Milk shake! Коктейль-мороженое!». Но по сути это было молоко, лёд и малиновый сироп. Выглядело очень аппетитно. На вкус — я думала будет хуже. Так как молоко было сильно разбавлено льдом, то это было почти и не молоко, и я вообще прекрасно себя чувствовала после этого милк-шейка. Или, может, желудок был счастлив от того, что этого молоко не жирное, не жареное, не углеводное, и затих, удивлённый.

Вчера, когда мы как обычно каячились на каяке (байдарились на байдарке, каноэлись на каноэ), обнаружилось, что каяк заваливается на правый бок, потому что у него вода набралась внутрь самого каяка, а не просто сверху в сиденья. Видимо, до этого мы всегда брали другой. Их там три — два белых и один синий, который больше похож на одноместный. А может и в прошлый раз было так же, просто я не обращала внимания, так как сидела на переднем сидении, а вчера решила сесть сзади и погрести тяжёлым веслом, развеять скуку по принципу: «Чтобы солдат не делал, он должен задолбаться». У нас был каяк победившего феминизма, М. сидел на переднем сидении и сушил вёсла, а я гребла.

Потом подходил Хамада, пока мы лодку на берег вытаскивали, опять за сёрф агитировал. И я бы даже «да», но почему-то снова «нет», хотя и деньги с собой таскаю. С одной стороны, я опасаюсь, что не смогу удержать равновесие, что у меня слабые руки и грудные, я всю жизнь отжимаюсь кое-как, не могу низко опускаться. С другой стороны, мне интересно узнать, что чувствуют прожигатели жизни — сёрферы и прочие яхтсмены.

Вчера опоздали на «эллу-эллу». Только пришли на остановку, как увидели, что она уже ушла. И мы пошли пешком. Дорога до отеля заняла 15 минут. На каждом из трёх шлагбаумов мы приветствовали охрану кличем: «Элла-элла!». Они сначала хотели нам сказать, что-то вроде «Good evening», а услышав про эллу, расплывались в улыбке и тоже кричали: «Элла-элла!», «Салям-салям!».

14.09.15

Опять пишу утром за вчера. Вчера мы снова пропустили маршрутку, шли пешком, но уже не кричали про эллу, а просто говорили «хэллоу» или «гуд ивнинг». Нам все вежливо отвечали, а на последнем шлагбауме у отеля остановили и попросили показать браслеты — типа, наши все про эллу кричат, а не гуд ивнингами разговаривают. Ну мы показали, нас пропустили.

И вот приходим мы вчера в отель, а там света нет, black out. Свет оставался только на ресепшн, в столовой и на подсветке у отельных корпусов. Потом свет давали и выключали ещё раза три. К сожалению, трудности с электроснабжением не помешали выступлению анимации, опять орала музыка.

Вчера на ужин был суп. Не такой, как в предыдущие дни. Овощной, на курином бульоне! Без жареных ингредиентов, без специального добавления растительного масла. Это был восторг, а не суп! На обед я брала цыплёнка-гриль и запечёную рыбу (всё не жареное). На завтрак ела пять варёных яиц и чай.

На левом пирсе было полно медуз, они меня задели за живое, ужалили в губу и лоб. «И я гребу во все места уже укушенный, и в рот укушенный, и в лоб укушенный», — думала я, подгребая к пирсу. И хотя мне казалось, что губы мои — перекошенные пельмени, но внешне никаких следов не было.

После обеда пришли на пирс, а медузы уже ушли, и мы чудесно поплавали.

Когда я только спускаюсь под воду и плыву первые десять минут, то кажется, что подводные прогулки не могут надоесть никогда!

(Рыбы никуда не торопятся. Конечно, если они не хирурги с авторитетными замашками. Бывает, что нормальная с виду рыба застыла у дна, не у камня, не у куста, не с товарищем зависла поболтать, нет, просто одна на голом дне стоит, плавниками чуть-чуть шевелит, чтобы оставаться на месте. И так она там стоит, не хочет есть, плавать, искать новые места обитания, да и старые ей ни к чему, ей и там ок, она вообще не видит ни одной причины, чтобы сходить с места. Это как я, например, пойду гулять, потом подумаю «а зачем это всё?», встану посреди улицы и буду стоять с отсутствующим и благодушным видом целый день. И если какие-то хулиганы в ластах поднырнут, чтобы сдвинуть меня, ну сдвинусь, но генеральной линии своей не поменяю — на том стою и стоять буду.)

Но когда я догребаю до «более левого пирса», там становится мелко и скучно, и хочется уже погрести обратно, чтобы выбраться на сушу. Всё-таки я не водное и не земноводное, а земное.

На этом участке рифа не водятся крупные рыбы, нет «трёх танкистов», больших «сомиков», других таких, как у редсишного берега. Тут самые крупные — это хирурги.

Ещё ходили на правый пирс (у отеля «Harmony»), там полно рыбы! И там заканчивается бухта Макади, и начинается глубина. Буйки как раз проходят по границе глубокой синевы и рифа помельче. И волны там сильные. Когда выбираешься на поверхность по металлическим ступеням, всё время кажется, что сейчас прилетит волна, шарахнет головой о ступеньку, и привет. Хотя на этот случай там предусмотрен сотрудник-спасатель, который сидит в таком как бы шкафу без полок и без створок, и тычется в телефон. Наверное, если что-то случится, граждане отдыхающие сами его потеребят. В общем, он не парится — национальная черта.

(Арабы, наверное, даже не поймут, зачем выпускают настойку пустырника и всякие седативные средства — это что бы что? Не нервничать? А это как — нервничать? Это, когда очень волнуешься, но песни петь нельзя, и танцевать не дают? Нет, это вы что-то запредельное рассказываете, такого не бывает. Чтобы танцевать нельзя? Да ладно завирать-то!)

Потом мы снова легли на продуваемые лежаки, где не виснет книжка.

А вечером я решилась пойти на сёрф и встать на доску с парусом! И за 40 минут упала только два раза. ($10 за 30 минут, а 10 минут — подарок от Хамады.) Хамада круто всё объясняет на смеси английского, русского и языка жестов. Звал сегодня на 2 часа сёрфа — 1 час утром, 1 час вечером.

Теперь я знаю, что чувствуют настоящие прожигатели жизни — когда топчешься босиком вокруг мачты, надо смотреть только вперёд, иначе обязательно упадёшь. Держать баланс — это первое и основное, что нужно для сёрфа. Сила рук, грудных мышц, спины не нужна, ну или нужна, но не в первую очередь. В общем, мне понравилось. Жаль, что дотянула до последнего дня и не пошла раньше.

Про «кукушку» вчера не читала ни разу, хотя мне там осталось чтения на полчаса. И я могла бы после сёрфа почитать, но меня захлестнул адреналин, как ту аниматоршу, и я переоделась в сухой купальник, лежала на лежаке, тупо пялилась в сухие ветки пальмы на крыше зонтика и думала, ну хорошо, вот мы репетировали поворот направо на доске, через нос, а поворот налево, значит, будет через корму, почему мы его не репетировали.

Осознавала, что парус надо поднимать верёвочкой, а ногами нащупывать мачту и пупырышек киля.

Страшно плыть в сторону открытого моря, где ветер и глубина, и радостно — к берегу, где песок и Хамада.

Ещё раньше видела, как другой инструктор репетировал с длинноногой блондинкой большой разворот в маленькой бухте, она ни разу не упала, и он кричал ей: «Ай, молодец! Прям как моя бабушка!».

Хамада мне про бабушку не кричал, по-видимому, она у него на сёрфе не катается. Он мне говорил, когда я подтягивала трусы: «Красивые трусы! Новые?» А потом брызгался, когда я пыталась устоять на доске, глядя вперёд, вцепившись в мачту и руль.

Когда я падала, он был очень расстроен. Наверное, у сёрферов это считается великим бедствием, если человек решил скупнуться и упасть в воду. Мне, может, хотелось упасть, потому что вода прохладная, и баланс в ней держать не нужно, знай себе барахтайся да всплывай. И вот я выныриваю на поверхность и вижу озадаченное лицо Хамады, и сразу становится как-то уже не так безмятежно. Хамада говорит мне: «Не надо нёрв! (nerve) Когда ты nervous, ты Бум!».

Ещё, когда у меня получалось встать на доску и плыть вперёд, Хамада говорил: «Вот. Так будешь покататься. Пока-пока!», и я уплывала в сторону открытого моря. И каждый раз, когда я забиралась на доску и отплывала от берега, он говорил: «Так будешь покататься».

Глагол в будущем времени и это неправильное «покататься» очень меня вдохновляли. Если бы он говорил какую-нибудь стандартную фразу, типа «Ты сможешь, ты справишься, у тебя всё получится», я бы точно упала. А так я фиксировалась на этом «покататься», это было смешно, хорошо и неправильно, и отвлекало от мыслей, что доска ускользает у меня из-под ног.

Всё. Идём на завтрак. Последний день! Это ужасно. Я могла бы прожить здесь год, и мне бы не надоело, к еде бы я приспособилась.

15.09.15

Сегодня ходила на сёрф — один час с 12 до 13, второй час с 16 до 17. Два часа за 40 долларов. К вечеру я уже пыталась держать баланс при каждом шаге, независимо от того на суше я или на море. Меня укачало и штормило, я старый морской волк, налейте мне апельсинового сока, чтоб забыться. На ужин пила апельсиновый и манговый сок (из разливального аппарата), первый был вкусный, второй — химозный. Потом брала цыплёнка-гриль, которого жарили на улице на веранде. Мы и в предыдущие дни видели, что там дымит мангал, но отчего-то ни разу не сходили посмотреть что там и как. М. съел полкусочка цыплёнка-гриля и отказался, говорит — сухой. А мне понравилось! Сухой — не проблема, жирный — проблема. На завтрак — 5 варёных яиц и чай peppermint.

На обед на пляже съела рис, фруктовый салат и два стакана чая. Сейчас сижу, и ничего нигде не болит. В другой раз не буду начинать знакомство с местной кухней с баклажанов. Главное правило путешественника — принюхивайся ко всему, что накладываешь себе в тарелку. Надо было тщательней нюхать баклажаны.

С утра видела, как Хамада плавал с другим сёрфером за пределы маленькой бухты. Этот другой сёрфер — тощенький немецкий мальчик, лет 25, который вчера вечером занимался сёрфом с Хамадой передо мной, и тоже, как и я, в первый раз в жизни вставал на доску. И он за свои 40 минут вообще ни разу не упал. Сегодня они с инструктором на двух досках с парусами поплыли в дальние дали (по моим меркам). Правда, в дальних далях он всё-таки упал разок на развороте. Там на выходе из маленькой бухты всегда волна, а уж если ветер, то прям волна-волна, ну и вот.

Мы сходили на левый пирс, потом вернулись, Хамады не было. И пока я ждала, когда он придёт, смотрела, как другой инструктор изобретательно рулил парусом. Вообще, я заметила, что инструктора сами катаются только с утра.

Этот другой инструктор начал с того, что встал на доску, взял мачту и руль в свои руки, потом одну ножку подогнул. Так он, стоя на одной ножке, вырулил за пределы маленькой бухты.

Дальше он прилёг на доску, парус схватил снизу и так рулил, и пел песни.

Потом заскучал лежать, или песня кончилась, а новую не придумал, тогда он встал, отцепил парус, перевернул его вверх тормашками, приставил туда, где крепление на доске, но не прикрепил, потому что на макушке паруса нет крепления, и так, удерживая перевёрнутый парус над местом крепления, рулил.

Затем он взял парус за боковину двумя руками и поднял его параллельно земле и стал рулить им как веером.

Далее он опять заскучал, вернул парус в стандартное положение, прикрепил его к доске, встал к парусу спиной, руками наощупь схватил мачту и руль, и рулил так в стиле «ветер в харю, а я шпарю».

Вскоре он опять прилёг на доску и запел песню, возможно, вспомнил ещё одну, а может ту же самую. И так, лёжа, он прирулил к берегу, и на этом представление было окончено.

Потом пришёл Хамада, взял себе большой парус и пошёл покатался без извращений, в пределах маленькой бухты, но тоже очень ловко управлялся с парусом, быстро крутил мачту на поворотах.

(Вот Хамада говорит — «не нервничай» и «в сёрфе всё должно быть без спешки» (может не такими словами, но смысл такой). Но, когда я поворачиваю, он всегда мне кричит, чтобы я шустрее переставляла ноги вокруг мачты. А я не могу, топчусь как умею, точнее, как корова на льду, ноги разъезжаются, а я пытаюсь равновесие удержать — какой уж мне там быстрый поворот!

Ещё помню удивило, как я подруливаю к берегу, а Хамада каким-то туристам прикрутил парус к доске и дал покататься самим, и эти товарищи, глядя на меня, говорят: «Вот как это у неё так легко получается?». Я думаю, фигасе легко! Мои ноги разъезжаются, руки не держат, пытаюсь смотреть вперёд, а по сути смотреть внутрь себя, чтобы кожей чувствовать откуда ветер, и не теряю ли я равновесие, и может уже пора куда-то повернуть парус. А со стороны — легко! Ну блин вообще.)

Когда Хамада закончил своё утреннее катание и вышел на берег, увидел меня, сказал: «Я скучал тебя», и после такого прямодушного признания, мы пошли на сёрф на час.

Сейчас у меня на голенях в области середины больших берцовых костей — синячищи размером с ладонь, потому что новички встают на доску с колен. А чтобы встать на колени, надо сначала положить голени на доску. (Инструктора сразу наступают пяткой, у них синяков на голенях нет.)

(Ещё бывает, как в анекдоте: «в 25 лет, чтобы почувствовать новые ощущения, ты накуриваешься и напиваешься, а в 55 лет для получения такого же эффекта достаточно просто резко встать со стула». Вот у меня так же было, когда занятие было в жару, днём с 12 до 13 часов. Когда забираешься голенями на доску, а потом резко встаёшь с колен на ноги, то в голове происходят интересные ощущения. Но я так поняла, что нельзя ни резко вставать, ни резко поднимать парус за верёвочку, иначе можно потерять равновесие. Про парус мне Хамада сказал (а может парус нельзя резко поднимать, чтобы верёвка не оторвалась), а про быстрый подъём с колен я придумала сама.)

Потом на втором часе, вечером с 16 до 17, Хамада выпускал меня из маленькой бухты в большую, там я разворачивалась и рулила обратно. В большой бухте — большие волны, хотя к вечеру ветер стих, и волны были не такими большими, как могли бы. Волны бывают не только от ветра, но и от проходящих мимо катеров.

Каждый раз на пути в большую бухту, я начинала звать Хамаду и орать: «Разворачиваемся?!», и утром он разворачивал меня ещё в пределах маленькой бухты, а вечером стал запускать подальше, и на мои громкие вопросы либо молчал, либо кричал: «Нет!», но иногда всё же: «Да».

И вот на границе большой и маленькой бухты проезжал очередной катер, от которого пошла сильная волна совсем рядом со мной, я опять стала орать в том плане, что не пора ли мне возвращаться, а Хамада молчал. Голову я повернуть к нему не могла, так как смотреть я могла только вперёд. В общем, поорала я ещё несколько раз, а потом он ответил, что разворачивайся, и я вернулась.

Потом эти люди на катере причалили к берегу и разговаривали с ним по-арабски.

(Приблизительный диалог)

— Ты что ли Хамада? — Ну я. — А чего эта твоя орёт так, что слышно в Шарме? — Она разворачиваться хотела. — А, ну ладно, если нужно помочь ей с разворотом, обращайся. — Да я уж сам как-нибудь.

(Или)

— Чего она орёт? — Такой уж она человек. — Да, характер не исправить. — Да, можно только приспособиться. — Да, ну всего хорошего Вам, Уважаемый. — И вам не хворать, Джентльмены.

(Или)

— Чего она орёт? — Хочет и орёт. — Помощь нужна? — Нет, справлюсь. — Ну бывай. — Ага.

Ветер треплет парус, волна раскачивает дощечку, на которой я пытаюсь удержаться. Весь этот парусный спорт — одна большая борьба: с парусом, с ветром, с доской, со своим организмом за равновесие, с инструктором за подробные объяснения.

Оказалось, что «руль на себя» и «руль от себя» — это не просто прижать или отодвинуть от себя руль, это значит, что надо изменить положение рук на руле, руль от себя — ближе к мачте (руки прямые), руль к себе — дальше от мачты (руки чуть согнуты).

Хамада как-то специально на этом не останавливался, по всей вероятности, для него это было само собой разумеющимся, потом уже после моего очередного «бултыха», я выпытала у него подробности.

А потом ещё раз упала и прямо на парус. Хамада: «Ты лучше так не делай». (Понимать как: «Твои 70 кг могут разломать парус в клочья».) Наверное, ему было странно, что я сама недотумкала до такой простой вещи, что, если падаешь, то всегда падай на противоположную сторону от паруса.

В большой бухте я ни разу не упала, несмотря на ветер, волны и катер. Организм решил, что, пожалуй, проще удержать равновесие, чем потом тащить доску волоком на берег или заново вставать на неё.

Ещё Хамада всегда говорил, что коленку ноги, которая нащупала пупырышек киля, надо чуть сгибать, а ногу, которая у мачты, надо держать прямо. И чтобы вызвать у меня эту героическую позу он кричал: «Расслабься!», «Колено!». Колено я могла ещё как-то согнуть, но «расслабься» (в моём понимании) означало сразу «бульк» в воду. И брызгать в меня водой — это тоже в его системе координат означало «расслабься» и «колено», но, в итоге, я только крепче вцеплялась в мачту и руль, и панически ощупывала ногами мачту и пупырышек, чтобы убедиться, что всё хорошо.

Потом команды «мачту назад»/«мачту вперёд» и «парус назад»/«парус вперёд» — это тоже означало разные движения. Хотя парус крепится к мачте, вообще-то.

В итоге, я поняла одно, что если ты не падаешь, то уже всё хорошо. Все прочие команды — уточняющие. Хотя, конечно, мой медленный поворот в эстонском стиле привёл меня за буйки, на территорию купальщиков, хорошо их там не было. Но, если бы я разворачивалась сама, я бы начала командовать себе разворот гораздо раньше, а не в последний момент. (я, как Эрик Клэптон, только он slowhand, а я slowfoot, http://www.youtube.com/watch?v=x11NA63gLDM)

У Хамады есть два резиновых браслетика, один — от друга из Финляндии, второй — от его гёрлфренды из России. И параллельно с рассказами о подруге, он мне сообщил, что он холостой и детей нет. («Одинокий турбобой, сердцеед кипучий, вставлю я везде любой, если будет случай.»)

Ещё у него туловище сёрфера — грудные и бицепсы в тонусе, на животе проглядывают кубики. Я его спрашиваю: — В зал ходишь? — Нет. — Протеины ешь? — Нет. — Ну какой-нибудь спортпит? — Да-да! Спорт! Так покататься [с парусом], и у меня [само так делается]. (Тыкнул в парус, тыкнул в свой живот.)

В общем, у Хамады отзывчивые мышцы и просушенный организм. Другой инструктор, который извращался утром с парусом, он потолще, хотя понятно, что под слоем жира, у него, наверное, тоже мышцы в тонусе.

М. брал доску с парусом покататься бесплатно на 30 минут, принципиально отказался от инструктора. Не знаю, получилось ли у него, так как я в это время тоже занималась и смотреть могла только вперёд.

Эти два дня, что я осваиваю доску, мы не брали каноэ.

Прожигатели жизни знают, как хорошо провести время в бессмысленной борьбе со стихией, пользы ноль, но и вреда никому не причиняют. И всяко веселей, чем в пыльной качалке париться. А тут море и свежий воздух.

(Ещё прочитала, что у сёрферов от переохлаждения бывает простатит, от ран и порезов, долго незаживающих в солёной воде (особенно в тропических водах) — стафилококковая инфекция, вплоть до ампутации, от резких нагрузок — боли в пояснице и плече, от захлёстывания двойной волной — утопление. Но если без фанатизма, то — бездна здоровья.)

Ещё я поняла, что надо было тщательнее мазаться кремом. Если человек не такой смуглый, как инструктор, то надо брать хороший spf и мазаться перед занятием и после, потому что в пылу битвы со стихией не пойми за что, можно хорошо так обуглиться.

Вечером после сёрфа легла, было, почитать про «кукушку», но уже был закат, стало холодать, и мы решили пойти пешком в отель. Меня штормило и качало, я всё нащупывала мысленно пупырышек киля, чтобы хорошо поставить ногу, смотрела строго вперёд, чтобы не упасть от злокозненной волны. Вид имела странный, как мне кажется. https://youtu.be/sNJVFloPIVA

И два часа сёрфа в день для меня это слишком большая нагрузка, хотя в воде я чувствовала себя отлично. Но на суше я поняла, что у меня переутомление. Я чувствую, что устала, и никак не могу заснуть, сижу пишу, но и мыслей особо никаких нет, рисую на полях узоры.

Рыб сегодня было много, медуз не было, ходили на левый пирс два раза, оба раза догребали до «более левого пирса» и множественных кустов рифа.

Хотя «кусты», наверное, неправильно говорить, если риф — животное. Если только «кусты» в значении «волосы». Как, например, бывает, у людей торчат из носа волосы, и их называют «кусты».

Может и риф такой же нос, часть большого животного, и не может, как и нос, переходить с места на место. Как если бы нос сказал: «нет, МарьИванна, вы мне не подходите по форме ушей и овалу лица, пойду-ка я лучше к ПантелейЕлизарычу, а его нос скоро придёт к Вам, ожидайте. Адьос, мучача!» и ушёл. Вот если так, то так — нет. (Гоголь возмущён: «Нос не трожь!».)

Сегодня последний день, но паковаться будем завтра. Автобус из отеля в 11:50, вылет в 15:45 (ходили на ресепшн, спрашивали не перенесли ли вылет, нет ли долгов, оба ответа: «нет»).

Сижу на стуле и уже не держу баланс, и пупырышек не нащупываю панически, рассматриваю синяки на голенях, кожа на них натянулась, появились припухлость и синева.

Это, конечно, надо было додуматься перед тошнотворной дорогой и ногозатекающим перелётом набить себе синяков и укачаться не хуже, чем в такси из аэропорта.

М. припас апельсинов с обеда, если поедем на такси, буду их нюхать.

Про нюхать. В Египте очень хорошо дышится, никакой аллергии, чихания, кашля. Кашель, правда, пытался у меня возникнуть в первые пару дней из-за песчаной бури и от того, что вечером я лежала в мокром купальнике. В последующие дни я всегда брала с собой второй купальник, чтобы в него переодеваться. После того, как буря закончилась, и я стала лежать в сухом купальнике, моей единственной проблемой со здоровьем здесь стали баклажаны, впервые я воспользовалась таблетками из дорожной аптечки и уменьшила запасы активированного угля.

Видели сегодня днём, приходил менеджер на пляж и сгонял с лежаков, которые рядом с бунгалами, жителей «Стеллы Макади», у них точно такие же полотенца, как у «Azur Club», жёлто-белые полосатые, и менеджер распознал перебежчиков только по браслету. Наверное, кто-то из пляжных ходячих продавцов настучал.

Мы даже как-то хотели лечь у «Стеллы Макади», потому что у них всегда много свободных лежаков, но наше полотенце целиком оранжевое, а не полосатое, нас бы сразу раскусили и попросили.

Сегодня лежаков опять не было, когда мы пришли, но были два одиноких лежака в разных частях бунгальского пляжа, мы их стащили под тень бунгальских зонтиков (они не совсем зонтики, там квадратный навес, и сверху крыша из сушёных пальмовых листьев). Этот навес располагался с краю, и под ним стояло шесть лежаков, и всё ещё оставалось место в тени, куда мы и поставили наши лежаки. Несмотря на то, что там стояло шесть лежаков, и на всех лежали полотенца, людей там было только двое, так что мы никому не помешали. А через два часа (после обеда) четыре лежака освободились окончательно, и от полотенец, и от людей.

«Элла-элла» больше не кричит, может на него нажаловались.

16.09.15

Сидим в аэропорту Хургады, сейчас 14:00, вылет в 15:45, очень быстро прошли все очереди. Видео не снимаю, всё надоело, не хочу уезжать. С другой стороны, дома кот и вся наша жизнь. Так что не получится прибиться к рыбам и проплавать всю жизнь вслед за приютившим меня косяком, к тому же рыбы умрут раньше меня.

Утром я сидела в номере, на завтрак не пошла, потом М. пошёл полежать у бассейна один. На море мы решили не ходить, чтобы осталось побольше времени упаковаться и отдохнуть перед дорогой. Хамада вчера зазывал меня, чтобы я сегодня пришла на море к 9 утра, типа со скидкой посёрфить, но я не обещала и не пошла.

Каждый раз, когда улетаем, кажется, что это последний раз, и в отель этот мы больше не вернёмся никогда.

В аэропорту полно охраны, больше обычного, как мне кажется. На подступах к аэропорту КПП укреплены мешками с песком. Вся охрана в брониках и с пушками. После рыб и приветливых отельных людей с трудом осознаю, что может быть какая-то угроза, действительно. М. сказал, что это усиление из-за событий в Сирии, а какие там события? Кто бы знал.

Сейчас прошёл чел во всём белом с чёрным поясом, на котором висела чёрная кобура, и из неё торчала чёрная рукоятка пистолета. Шик! Всё должно быть красиво. Вспоминаю, как дайверы с пирса прыгали, все делали ножки буквой «А», а самый крутой местный араб-дайвер-инструктор (также с баллоном на спине и прочим снаряжением) прыгнул «бомбочкой», спиной на воду. Весь пирс замер в восхищении, ради этого момента инструктор-понторез был готов рисковать жизнью, нарушая технику безопасности.

18.09.15

Прилетели позавчера, вчера отсыпались. В самолёте была примечательная четвёрка — молодая бабушка, молодая мама и два их ребёнка-мальчика. Бабушка с мамой при загрузке в самолёт уже были в изрядном подпитии. Бабушка кому-то в телефон рассказывала, что они уже с Коленькой и Васенькой (не помню имён) сели в самолёт, скоро будут дома. Потом, положив трубку, стала воспитывать своих внуков, которые даже не очень-то и шумели. Призывала их к порядку, отвешивая подзатыльники старшему, крикнув ему: «Заткнёшься ты или нет?! Щенок, бля!» и залепив ему звонкую оплеуху. Ребёнок не ожидал, что наказание настолько превзойдёт проступок, и начал плакать сначала тихо, потом переходя на визг. Бабуля строгим голосом приказала ему: «Прекрати орать». [Не то хуже будет]. Ребёнок, очевидно, знал, что значит «не то хуже будет», убавил громкость рыданий и стал всхлипывать.

Потом она достала из кармана кресла уже сильно ополовиненную бутылку алкоголя, отхлебнула и захотела ещё над кем-нибудь подоминировать. Тут как раз подвернулась Стюардесса со своей едой на телеге. Бабуля начала настаивать, что Стюардесса должна немедленно забрать у неё мусор и ту еду, которую она есть не будет. Стюардесса сказала, что по санитарным нормам «не положено», и проехала дальше с телегой. Бабуля решила дожать настырную обслугу: «Эй ты, ну-ка подошла сюда!». Стюардесса прикатилась с телегой обратно. Бабуля снова стала совать ей подносы с мусором, чтобы она забрала. Стюардесса отказывалась, бабуля отхлёбывала из бутылки и настаивала. Стюардесса укатила выполнять свою работу. Бабуля стала кричать ей в спину, что она им на сайте жалобу напишет! После раздачи еды Стюардесса пригласила «Бабулю» и «маму» на беседу с командиром экипажа. Через некоторое время они вернулись ошалевшие, протрезвевшие и притихшие. Бабуля решила, что пора перекусить, что-то там съела (может быть и отхлебнула), и кинула обёртку от еды в соседей сбоку. Соседи её спросили, зачем она в них кидается фантиками, бабуля ответила, что извините, не заметила.

Это при том, что самолёт летел полупустой, и бабуля с внуком сидели вдвоём на четырёх креслах, мама с ещё одним ребёнком устроились не так вольготно, чуть подальше. Второй ребёнок иногда пересаживался к первому, к бабушке.

Так я поняла значение пословицы: «Мать пьяница — горе в семье» и увидела, как это бывает. Мать, кстати, ни разу не поучаствовала в «воспитании» отпрысков, всё на бабушке, чтобы она без неё делала, может бросила бы пить.

Потом эта бабуля ещё выступала в течение полёта, но к экипажу претензий больше не имела.

И ещё одно примечательное событие в самолёте — я дочитала про «кукушку» на читалке и про «пересмешника» в телефоне. Мне понравилась вторая половина книжки про «кукушку», и первые две трети книжки про «пересмешника».

От аэропорта «Домодедово» ехали на Get-taxi за 1064 рубля, причём 1000 р. из этой суммы оплатилась бонусами, которые М. до этого как-то накликал. Мы ни разу с гет-такси не ездили, мне понравилось, очень хороший водитель, не устраивал гонки с подрезаниями, спокойно вёл машину, меня вообще ни разу не укачало, хотя я уже подготовилась и сидела с апельсином в руке. И это звучит как будто реклама, но на самом деле, это звучит, как «спасибо», во-первых, за то, что вообще откликнулись и согласились забрать нас ночью из аэропорта, другие люди в телефонных приложениях мурыжили нас 20 минут, но у них так и не нашлось для нас машины, а, во-вторых, за идеальное спокойное вождение.

Хорошо, что я взяла с собой тёплую куртку. Телефон говорил, что в Москве ночью +10, но по ощущениям там был +0. Может это после +41 в Хургаде мне так показалось. Но я не пожалела, что таскала куртку с собой туда и обратно. (Куртка — не пуховик, конечно, а просто с тёплой подстёжкой.)

Сходили в магазин, купили еды. Вчера и позавчера М. ел индейку с гречкой, которую я заморозила перед отъездом. Я позавчера ела самолётную еду, вчера ничего.

Сегодня до похода в магазин сделала пирожки из того, что нашла. У меня было замороженное дрожжевое тесто комочками, две пачки 0% творога и паста «Песто». Можно было бы сказать, что получилась гадость — вкусное тесто с кислой начинкой — если бы не голод. Так, с голодухи съели все пирожки. Потом ещё сварили пельмени, чтобы усугубить здоровое питание, и пошли в магазин.

На улице было даже не очень холодно, если надеть тёплую куртку. В первую ночь после прилёта я спала как пленный немец в Сибири: вместо ушанки — полотенце на голове, в майке с длинным рукавом, сверху кофта, носки обычные, носки шерстяные, включённый обогреватель, тёплый пол. Кот смотрел на меня и думал: «Моя-то совсем таво, объегиптилась». Мне постоянно казалось, что обогреватель не работает, проверяла его несколько раз, но он работал на максимальной мощности.

Просто это усталость, недосып, мокрая голова и не мой климат. Мой климат остался в Африке.

Видео почти не снимала. Когда всё хорошо, снимать неохота, лучше сплавать к рыбам или на сёрфе и каноэ покататься. Как много у меня получилось снять видео за неделю в Ларнаке! Потому что там было уныло и плохой климат. А в Египте единственное, о чём я хотела бы поныть и снять видосы — это песчаная буря, баклажаны и анимация. Всё остальное там было очень хорошо. Снимать про это видео как-то глупо. Каждый раз удивляюсь, как одно и то же может радовать, как в первый раз.

Например, вариант видоса — вот я на лежаке, надо мной сухие листья пальмы, ветер охлаждает читалку, я лежу, читаю, рядом лежат другие люди, они отдыхают, загорают, все счастливы.

Или такое видео — мы идём по пирсу, тепло, навстречу идут разные люди в купальниках. Потом нам навстречу попадается сплочённый коллектив арабских женщин, завёрнутых с головой в полотенца как в абаю. И вот одна фигурка в полотенце отстаёт от коллектива, останавливается, распахивает своё полотенце на голове, и оттуда выглядывает арабская девочка, лет 15, с любопытством смотрит на окружающих, улыбается всем красивой улыбкой, М. говорит: «Какая дерзкая арабская жена!», она не понимает, смеётся, и мы смеёмся вместе с ней, все счастливы.

Или ещё - приходим на спуск на пирсе, переобуваемся, спускаемся, там рыбы, кусты, вода тёплая, рыбы смешные, все счастливы.

Или — сидим в маршрутке, все кричат и хлопают, все счастливы.

Или — сдаём полотенца, человек на приёмке выдаёт нам карточки, рабочий день его почти уже закончен, мы улыбаемся, он улыбается, все счастливы.

Или — мы с утра стоим под навесом у входа в отель, ждём маршрутку, солнце жарит, мы делаем шаг в тень, там прохладно, потом снова шаг на солнце, там тепло; у входа растут кусты, они зелёные, их каждый вечер поливают; чуть поодаль стоят запаркованные менеджерские автомобили, их салоны, наверное, нагреваются, но у них, наверняка, есть кондиционеры, и ехать в машине прохладно; рядом с нами стоят люди и обсуждают, на какие экскурсии они уже съездили и куда поедут ещё; приезжает маршрутка, едем на пляж, все счастливы.

Ну и кому это интересно, это всегда так, это скучно, что в этом такого. Но почему-то в Ларнаке мне не было и приблизительно так же хорошо, как было в Макади.